Хороший парень, этот Баррикелло

23 мая Рубенсу исполняется 27 лет. Результаты выступлений Рубиньо, которого сам Сенна назвал наследником, в начале сезона привлекли всеобщее внимание к бразильцу. Но насколько он быстр без своей «огненной колесницы»? Чтобы выяснить это, Том Кларксон предложил Рубенсу посоревноваться в старом добром беге по древним камням Кембриджского университета.

Роли были распределены великолепно: Рубенс Баррикелло играет Харольда Абрахамса в нашей очень личной интерпретации знаменитого кинофильма «Огненные колесницы». «Я самый быстрый человек на земле, - заявляет Рубенс. - Я могу обогнать тебя на круг и дать пинка под зад! У тебя есть что-нибудь, чтобы сказать мне?» Да... Суфлера, чтобы войти в образ феноменального студента-спринтера 20-х годов, Рубенсу не потребовалось. Согласно традиции, на лице Абрахамса должно царить выражение снисходительного высокомерия, и Рубенс воспроизводит его точь-в-точь. В дополнение ко всему Рубенс выставил вперед челюсть, передразнивая Михаэля Шумахера.

Сходство между Баррикелло и Абрахамсом имеет более глубокие корни, чем одна лишь игра. Оба они прибыли в Кембридж, чтобы осуществить свою мечту: Абрахамс - выиграть Олимпийские игры в беге на 100 м, а Рубенс - стать чемпионом мира в автогонках Формулы-1.

«Я прибыл в Англию ради Формулы-1, а не ради Кембриджа, - утверждает Рубенс. - Причина, по которой я оказался в Кембридже, - это девушки. Когда я соревновался в британской Формуле-3 в 1991 году, то жил в разных местах, но всегда имел обыкновение посещать Кембридж по понедельникам, потому что в эти дни все студенчество здесь устраивало вечеринки. Сюда стекалось множество бразильских и португальских девушек, так что я проводил время очень весело. Вы представить себе не можете, сколько здесь девушек, говорящих по-португальски. Я готов поклясться, что если мы начнем сейчас приставать к девушкам на улице, то половина из них будет ругаться по-португальски».

В начале 1994 года Рубенс снял дом в Кембридже. И после смерти Айртона Сенны в мае того же года это трехэтажное здание на окраине города стало местом паломничества всех бразильских гонщиков. На стенах сохранились автографы всех соотечественников Рубенса, останавливавшихся здесь. Большинство из них вернулись на родину, так ничего и не добившись.

Хотя Рубенс в настоящее время не живет здесь - он присоединился к колонии преуспевающих гонщиков в Монако - этот адрес все еще сохраняет связь с автоспортом: дом в настоящее время занят чемпионом британской Ф-3 Марио Хаберфельдом, у которого Рубенс и остановился в перерыве между тестами. Именно у Марио мы и договорились встретиться этим утром.

Как только я переступил порог, Рубенс заметил в моих руках чемодан и заулыбался, как будто это было именно то, на что он рассчитывал. Он заранее просил меня придумать что-нибудь особенное, что-нибудь более веселое, чем обычные вопросы и ответы. Я в двух словах объяснил ему свой замысел.

«Ты, Рубенс, будешь первым за 700 лет студентом Кембриджа, который обежит вокруг здания Тринити-колледжа, пока его часы в полдень будут бить 12 раз. Эта сцена происходит в самом начале фильма, когда люди впервые узнают о феноменальных способностях Абрахамса. Ради правдоподобия, я буду исполнять роль лорда Линдсея - человека, которого ты обгонишь».

«Ты хочешь сказать, что я должен буду в конце дать тебе пинка под зад? - встревожился Рубенс. - Не кажется ли тебе, что на фотографиях я буду выглядеть слишком высокомерным?» Подобная простота мысли - мечта режиссера!

Уладив эти проблемы, мы отправились на поиски колледжа Иисуса - единственного учебного заведения, согласившегося допустить нас на свою территорию. Но поскольку внутренние дворы есть у всех колледжей, мы не слишком расстроились. По крайней мере, мы в Кембридже. А фильм вообще снимался в Итоне под Виндзором.

Рубенс на месте пассажира взялся указывать мне дорогу. «Я точно знаю, где расположен колледж Иисуса, - заявил он. - Когда-то я бегал в парке неподалеку».

Разговор в дороге вращался вокруг предстоящего сезона. «Я уже говорил Джонни Херберту, что хотел бы видеть его в неизменно хорошем настроении. Мне кажется, что он пережил не лучшие времена в Sauber, и сейчас не так весел, как обычно. Мне больше нравится веселый Джонни».

Рубенс также с большим уважением отозвался о своем партнере по сезону 1998 года Йосе Ферстаппене. «Он очень, очень быстр - действительно хороший гонщик».

А как насчет Яна Магнуссена?

«Мне жаль, что с ним все так вышло. Он лучше, чем та репутация, которая за ним закрепилась. Его проблема в том, что он решил, будто ему не надо больше работать над своей техникой вождения, и он может достигнуть всего исключительно за счет таланта. В действительности, это не так».

Рубенс, без сомнения, превосходил по уровню мастерства обоих своих партнеров по Stewart, но его очень задевает, что Эдди Ирвайн проявил себя лучше, когда они вместе выступали за Jordan. Он сам заговорил об этом, хотя я и не спрашивал: «Эдди побил меня в квалификациях 11 к 5, однако сейчас я стал лучше как гонщик. Я уверен, что сейчас я лучше его. Он также не стоял на месте, гоняясь в одной команде с Михаэлем, но я стал более разносторонним пилотом».

После нескольких остановок и рысканий по карте Рубенс внезапно воскликнул: «Мы на месте! Вон парк, где я бегал!» Мы уже притормаживали возле обочины, своим маневром породив настоящий хаос на дороге, когда Хаберфельд, следовавший за нами, поравнялся с моим окном и сказал, что мы находимся в совершенно другой части парковой зоны Кембриджа. Несколько иронично Марио предложил нам следовать за ним. Рубенс прошептал мне на ухо что-то по-португальски, чтобы я повторил это Марио. Сомневаюсь, что я сумел воспроизвести выражение в точности, но мне кажется, что тон высказывания я угадал правильно.

С помощью Хаберфельда, хотя и развернувшись пару раз на 180 градусов, мы разыскали в конце концов нужный нам колледж и припарковались поблизости. В сторожке привратника нас ждал бурный прием. «Вы Баррикелло, не так ли? Пилот Формулы-1?» Смущенный подобным вниманием к своей персоне Рубенс был препровожден в какую-то каморку с каменным полом, чтобы переодеться.

Костюмы, взятые из Королевского Шекспировского театра, подошли идеально. Пол был холодный, и небольшой спор по поводу того, кому надевать розовый пиджак, быстро закончился.

«Я буду победителем! - заявил Рубенс. - Значит, я имею право первым выбирать цвет пиджака. Я не хочу одевать розовый!» Перед тем, как рискнуть появиться перед глазами нашего фотографа Джона Мура и художественного редактора Опта Мура, мы посмотрелись в зеркало и поправили друг другу галстуки. Рубенс нашел, что выглядит довольно живописно.

«Это великолепно! - воскликнул он. - Могу я взять одну фотографию, чтобы показать ее дома? Еще ни один человек в Бразилии не наряжался подобным образом».

«В Англии тоже», - подумал я, но промолчал.

В своем наряде Рубенс выглядел прямо-таки ученым. «Я не посещал университет, - рассуждал он, - потому что приехал в Европу в очень юном возрасте. Однако, если бы мне довелось здесь учиться, мне, думаю, пришлись бы по вкусу места, вроде этого, и я с удовольствием бы занимался какой-нибудь наукой. В школе мне всегда нравилась физика, потому что я считал очень полезным знать, что происходит с моим картом. Я стараюсь быть гонщиком, который понимает, как ведет себя автомобиль. Я никогда не появлялся в боксах со словами «Машина - дерьмо!» и никогда не бросал инженеров одних докапываться, в чем состоит проблема. Я стараюсь сам понять, что происходит».

Зловещие облака сопровождали наше появление во дворе. Кроме того, мы заметили несколько подозрительных взглядов, которыми нас наградили щеголеватые студенты. Однако Рубенс наслаждался этой «чисто английской» сценой. При этом выяснилось, что любимое его словечко - «Жуть!»

Перед тем, как предстать перед объективом фотоаппарата. Рубенс снял свои очки: «Я не думаю, что у Абрахамса были такие же в 1920 году».

Мур, фотограф, высказал пожелание снять нас спорящими: небольшая разминка перед состязанием. Рубенс тут же с бранью толкнул меня. Все-таки хорошо, что в команде Джеки Стюарта нет человека, с которым бразилец мог бы перекинуться парой словечек на родном языке. Рубенс явно пребывал в приподнятом состоянии духа. Хотя чуть позже в этот же день его ждала встреча с журналистом из Бразилии, я ни разу не заметил, чтобы он взглянул на часы. Он явно наслаждался этим маскарадом. Жаль, что этого не видела его жена. Сильвана.

«Ей бы понравилось, - подтвердил Баррикелло. - Но она сейчас в Бразилии».

После того, как Рубенс так много говорил о бразильских красотках в Кембридже, увлечение, с которым он принялся рассказывать о своей жене, с которой обвенчался год назад, выглядело, воистину, восхитительным.

«Я встретил ее не в Кембридже. Она выросла в Сан-Пауло. Но мы ненадолго приезжали сюда вместе, и ей здесь очень понравилось. Я бы хотел, чтобы она была сейчас здесь».

Для бега я остался в брюках и белых туфлях. Рубенс, напротив, разделся до нижнего белья и надел черные спортивные тапочки. «Если не стоять на ветру, то не очень холодно. Это не проблема, - говорит он. - Гораздо хуже будет, если я поскользнусь и получу травму».

Это уж точно!

Сам двор невелик, не более 100 м по периметру. Вдоль одной стороны идет мощеная дорожка. Вдоль другой - газон с небольшим бордюром по краю.

Мы уже изготовились, но тут случилось что-то вроде фальстарта, когда некий мрачный субъект, назвавший себя деканом этого колледжа, потребовал, чтобы мы немедленно вынесли одежду из его кабинета. Пока мы собирали свои вещи, он молча ждал у дверей. «Наверное, у парня какие-то проблемы, - со свойственным ему тактом прокомментировал происшествие Рубенс. - Но он мог бы быть и повежливее».

В полном молчании мы отчертили стартовую линию. Недостаток спринтерского опыта у Рубенса был ярко продемонстрирован его неспособностью правильно принять положение для низкого старта. «Обычно я практикуюсь на более длинных дистанциях. В иной день я пробегаю 20 км за 1 час 26 мин. Не так уж и плохо, правда?»

Часы начинают бить: динь-дон, динь-дон. Каждый предварительный удар - это еще один погасший огонь стартового светофора. Напряжение возрастает. Бом! Стартуем!

Мы с ходу берем хороший темп. Рубенс захватывает внутреннюю траекторию. Мы пробегаем под арками, преодолеваем булыжную мостовую, каменную дорожку и финишируем одновременно с седьмым ударом часов. Дело сделано, хотя этот двор вполовину меньше того, что окружает здание Тринити-колледжа. Но даже с учетом этого Рубенс стал первым в мире человеком, который выиграл забег вокруг колледжа Иисуса. По крайней мере, так утверждает привратник.

Кто бы мог подумать, что Баррикелло когда-либо станет «чемпионом» в спринте? «Только не я!» - восклицает Рубенс.

А как насчет Ф-1?

По материалам журнала F1 Racing с согласия

Haymarket Magazines Limited