Хроника космического взлета

Если вы выиграли чемпионат Формулы-3, то вряд ли захотите остановиться на этом. Вы будете стремиться к большему. Весной 1991 г. казалось, Шумахер проведет весь сезон в Группе С, где за «Мерседес» выступали Масс со Шлессером, и он с Вендлингером.

В первой гонке в Сузуке, как сообщал журнал Autosport, на изношенных шинах Карл на 21-м круге направился в боксы, от­крыв первую волну пит-стопов. И гонка в течение нескольких се­кунд оказалась испорченной. Когда Шумахер заменил партнера в С291, клапан топливного фильтра не смогли как следует за­крыть, и бензин выплеснулся на горячий двигатель. Вспыхнул огонь, но машина покинула боксы. Это захватывающее зрелище предстало перед глазами испуганных зрителей на трибунах и членов команды, наблюдавших за гонкой в боксах по мониторам. Шумахеру по радио приказали остановиться. Он вылез из маши­ны, охваченной огнем, и ему даже пришлось руководить нерас­торопными пожарными, чтобы они направляли струи пены из огнетушителей в нужном направлении.

В следующей гонке в Монце после 20 кругов отказал двигатель; в Силверстоуне они финишировали вторыми, проиграв Тео Фаби и Дереку Уоррику («Ягуар»); в Ле Мане – пятыми, при этом Шумахер показал самый быстрый круг. Тем временем все ближе и ближе были те самые лихорадочные шесть недель, которые удивили мир автоспорта. В течение этого периода Михаэлю дове­лось водить «Ральт-Мюген», «Мерседес» и два различных болида Формулы-1.

В карьере наступил самый важный момент.

28 июля Шумахер выступил за «Ральт-Мюген» в Суго в гонке японской Формулы-3000. Он никогда прежде не принимал участия в гонках Формулы-3000. Михаэль ехал пятым в гонке. Ему пона­добилось не очень много времени, чтобы выйти на четвертую по­зицию, обойдя Юкио Катаяму по внешнему радиусу в первом по­вороте, а за 4 круга до финиша он вышел на второе место.

«Гонка оказалась необычайно трудной. Мне впервые пришлось выложиться на 100 процентов, а иногда и более. Автомобиль не очень легок в управлении, тебя внезапно заносит, или вдруг про­буксовываешь. Машина действительно крайне неустойчива».

Шумахер и Вендлингер выступали на пятом этапе чемпиона­та мира на «Нюрбургринге», зная, что за Шумахером в этот день наблюдают. У Эдди Джордана, первый сезон управляющего соб­ственной командой Формулы-1, возникла проблема. Его пилот – француз Бертран Гашо – попал в тюрьму за драку с лондонским таксистом.

Джордан уже предварительно пообщался с Вебером – они были соперниками еще в Формуле-3. «Я всегда был дружен с Гертом Крамером из «Мерседеса», – говорит Джордан, – который потратил много времени, рассказывая мне, насколько великоле­пен Шумахер. Я также говорил с Дэйвом Прайсом». На «Нюр­бургринге» Джордан встретился с Вебером и Неерпашем, и для Гран-при Бельгии «все детали были согласованы».

«Я очень часто рисковал и рассматривал различные варианты, но, конечно же, до тех пор никому не приходило в голову, что кто-то может попасть в Формулу-1 прямо из гонок спортпрототипов, никогда перед этим не водив болид Формулы-1, – говорит Эдди Джордан. – Тесты состоялись в Сильверстоуне во вторник. Его пару раз развернуло, но, несомненно, он был талантлив. Я думаю, не так трудно извне определить взаимоотношения гонщика с ма­шиной». Об этих тестах Шумахер говорит: «Первые три круга были очень впечатляющими, но потом все стало вполне обычным. Конечно, это было нечто особенное, но не более того».

Джордан объясняет: «Полный контракт был предоставлен Шумахеру и его советникам в понедельник накануне Спа, после гонки на «Нюрбургринге» в Группе С в присутствии Вилли Вебера, Йохана Неерпаша и меня. Все детали были согласованы. Перед Гран-при Джордан получил от Шумахера два письма о на­мерениях, одно на немецком и другое на английском, которые были подписаны перед бельгийским этапом и подтверждали го­товность подписать полный контракт с командой перед Гран-при Италии в Монце. Этот контракт должен был распространяться на остаток сезона 1991 г. и целиком на 1992 и 1993 гг. В 1994 г. же право выбора было у «Мерседеса». За неделю до Гран-при Бель­гии директор «Мерседес-Бенц-Спорт» Йохан Неерпаш подтвер­дил по телефону, что согласен с условиями и сроками контракта. Он добавил, что приедет в Сильверстоун вместе с Шумахером в 11 утра в понедельник 2 сентября, чтобы подписать контракт».

В один из дней этапа в Спа Джордан заметил, как «Неерпаш отвел Шумахера поговорить с представителями IMG (крупной международной компании, которая является менеджером мно­гих ведущих спортсменов). Я задавался вопросом, почему?»

Во время свободных заездов в четверг в Сна Шумахер проехал пару ознакомительных кругов с лучшим временем 2:12,382; во время своей второй попытки он проделал шесть кругов и показал 1:59,254; в третий раз он проехал пять кругов, разогреваясь на первом, и показал 1:59,511, затем 1:59,265, потом 1:58,318, и, наконец, 1:57,333. Он уже был быстрее 13 гонщиков, участво­вавших в заездах, в том числе очень опытного пилота Тьерри Бутсена, который, как бельгиец, знал трассу Спа как свои пять паль­цев. Шумахер же никогда не был здесь прежде.

Во время четвертой попытки он проехал три круга, разогрева­ясь на первом, и после 1:57,593 показал 1:57,654. В пятой по­пытке он проехал два круга, и на втором – быстром – показал 1:55,322. Это переместило его на одиннадцатую позицию – впе­реди трехкратного чемпиона мира бразильца Нельсона Пике. В первой квалификации он проехал 26 кругов, показав оконча­тельное время 1:51,071 на двадцать пятом круге, оказавшись вось­мым на стартовой решетке и все еще опережая Пике (1:53,371).

Шумахер сказал: «В пятницу я ни разу не попробовал пройти Eau Rouge с ходу. Сначала я прошел его на пятой передаче, затем шестой. Было сложно привыкнуть к этому участку трассы, кото­рый можно пройти с ходу, но без опыта делаешь это медленно и постепенно. В первой квалификации я только начал свой бы­стрый круг, как Эрик ван де Пуле вылетел с трассы, и заезды были остановлены. Во второй раз я попробовал проехать на том же комплекте шин, но мне испортил круг Ален Прост. Он начинал свой быстрый круг. Я тормозил в последний момент, а он затор­мозил слишком рано, оставив мне только две возможности: вре­заться в него или вылететь на обочину. Я выбрал второе. Во вто­рой квалификации я выложился если не на 100 процентов, то по крайней мере на хорошие 98. Я сделал это спокойно, потому что хотел пройти квалификацию, и не более. Я не хотел рисковать».

В субботу Шумахер улучшил свой результат до 1:51,212 (Пи­ке – 1:50,540), что поместило его на четвертый ряд, а в воскре­сенье утром во время уорм-апа он был четвертым.

В гонке он стартовал раньше времени, но сжег сцепление и остановился, не завершив и круга. Следующий этап – Гран-при Италии в Монце – должен был состояться через две недели, в воскресенье 8 сентября. После Спа Шумахер тестировал машину в Сильверстоуне. Его результаты впечатляли.

Все, казалось, шло своим чередом.

Пятница, 30 августа. Неерпаш подтвердил намерение встре­титься с представителем «Джордана» Яном Филлипсом в поне­дельник, 2 сентября. Позже Неерпаш позвонил Эдди Джордану и спросил, нельзя ли перенести встречу в Лондон, но у Джордана в тот день была назначена еще одна встреча – с представителями Cosworth, и он отказался ехать в Лондон.

Суббота, 31 августа – воскресенье, 1 сентября. Неерпаш позво­нил менеджеру команды «Бенеттон» Тому Уокиншоу, который позже рассказывал, что его спросили, «были ли мы каким-то обра­зом заинтересованы в Шумахере на 1992 год. Я удивился. Я знал, что он подписал контракт с «Джорданом», и я сказал: «Если у него нет обязательств перед «Джорданом», то я заинтересован в переговорах». Я хотел попробовать его в машине. Мы решили, что он проведет тесты, на основании которых мы заключим определенное соглашение». Заезд был назначен в Сильверстоуне на среду.

Понедельник, 2 сентября. Утром Джордан ждал на своей фаб­рике неподалеку от Сильверстоуна, пока часы не показали 11 утра. Неерпаш не приехал, как и Шумахер. «Он был в «Бенеттоне», где ему подгоняли сиденье, – рассказывает Джордан. – Когда Йохан (Неерпаш) не появился в назначенное время, я навел справки и нашел его в IMG». Новую встречу назначили на поне­дельник в 17.40, на фабрике «Джордана».

Встреча началась. «Когда он (Неерпаш) появился с Джулиа­ном Джэйкоби из IMG вместо Михаэля и Вилли, я очень удивил­ся и теперь знаю, почему. Михаэлю запретили присутствовать. Неерпаш написал контракт и попросил нас подписать его. Это было крайне необычно, потому что обычно подписывают кон­тракт с командой, а не с гонщиком. В любом случае, контракт был на имя Михаэля и делал ответственным за деньги его, а не «Мерседес». Мы не могли подписать договор в таком виде. Он нуждался в некоторых поправках, а со мной не было юриста. Я не думал, что он мне понадобится. Мы договорились продолжить работу в 10 утра на следующий день».

Понедельник, вечер. Уокиншоу позвонили (Неерпаш, Джэй­коби) «по телефону и сообщили о встрече с Джорданом и о том, что они не смогли прийти к соглашению, а также спросили, не были ли мы заинтересованы. Мы встретились поздно вечером в поне­дельник». Они договорились встретиться снова утром.

Вторник, 3 сентября. «Почти минута в минуту в назначенное время – в 10 утра – на своей фабрике Эдди Джордан получил факс от Неерпаша с сообщением о том, что «переговоры с «Джорда­ном» прерваны».

Сам Неерпаш не явился. В факсе говорилось, что все гарантии «Мерседеса» по субсидированию Шумахера и контракт были ан­нулированы. Джордан получил еще один факс – на этот раз это был юридический документ, под которым подписался Шумахер, информируя команду о том, что он не будет выступать за них.

Уокиншоу и Неерпаш встретились, и Уокиншоу сказал, что это «наконец-то подписанное соглашение стало подтверждением того, что Шумахер был свободен во всех отношениях, как мы того и хотели».

Вторник, полдень. Уокиншоу был на совещании с бизнесме­нами «Мидлэндс», а затем полетел на своем вертолете в Сильверстоун, чтобы поговорить с Эдди Джорданом. «Я объяснил ему, что происходит. И нет необходимости говорить, как он был возбуж­ден. Я сказал: «Вы вправе делать то, что считаете нужным». Я могу только просить о гарантиях (от Неерпаша), и я могу возместить их номинальную стоимость. Я не могу поверить, что такая корпора­ция, как «Мерседес», сделала бы заявление о том, что парень сво­боден, если бы это не имело место. Я подписал с ним контракт, ис­ходя из того, что он свободен».

Флавио Бриатторе, коммерческий директор «Бенеттона», встре­тился со своим вторым гонщиком, бразильцем Роберто Морено (у которого был контракт с командой до конца сезона), в аэро­порту Ниццы и уволил его, чтобы освободить место для Шумахе­ра. Морено обратился за помощью в суд, чтобы «защитить свои права».

Среда, 4 сентября. Шумахер тестировал «Бенеттон» в Сильверстоуне и проехал на долю секунды быстрее, чем во время пер­вых тестов на «Джордане». Уокиншоу вспоминает: «Мы подписа­ли контракт в среду в полдень».

Четверг, 5 сентября. Эдди Джордан обратился в Верховный Суд, чтобы запретить Шумахеру выступать за какую-либо дру­гую команду. Ему отказали. В то время как заявление команды «Джордан» слушалось в суде, команды приехали в Монцу, чтобы готовиться к Гран-при Италии. Морено, в свою очередь, обра­тился в суд в Милане, чтобы отстоять свое право на второй «Бе­неттон». Иск был поддержан. Решение суда стало известно в пад­доке Монцы в 6.30 утра.

Пятница, 6 сентября. Адвокаты сновали от команды к коман­де до полудня в поисках компромисса, когда пришло известие о том, что «Джордан» получил отказ, и стало известно предписание «Бенеттону» от FISA назвать своего второго гонщика до 8 утра – не позднее чем за два часа до начала свободной сессии тренировок.

Компромисс был все-таки достигнут: Морено гарантировал (за компенсацию в $500 000 от «Бенеттона»), что откажется от судебного иска, а «Джордан» получил Морено вместо Шумахера.

Неерпаш сказал: «Михаэль Шумахер подписал соглашение с Эдди Джорданом в четверг перед гонкой в Спа. Но было лишь со­гласие на ведение переговоров. То, что он подписал, по сути, было заявлением о намерениях. Эдди Джордан предложил Шу­махеру выступать в его команде, но ему за это нужны были день­ги. «Мерседес-Бенц» согласился заплатить эту сумму через спон­сора. Мы говорили с Эдди об оставшейся части сезона, а также о будущем, но только при условии, что наши деньги будут гаранти­ровать гонщику определенное положение в команде.

Я поехал на встречу с Эдди Джорданом в понедельник утром, но мы не смогли прийти к соглашению. Множество команд инте­ресовались Михаэлем, и мы обратились к «Бенеттону». Они про­явили интерес, и это была честная сделка. Он оплачиваемый гонщик. Я думаю, что «Джордан» – очень хорошая машина в этом году. Не было никакой необходимости что-либо менять. Михаэль мечтал остаться в «Джордане», но Эдди не согласился с нашими требованиями к спонсору и не был готов обсуждать наш кон­тракт. Он хотел, чтобы Михаэль подписал его перед Монцей».

В пятницу 6 сентября в свободных заездах Шумахер был шес­тым (1:23,662), а его партнер Пике одиннадцатым (1:24,146). На следующий день Шумахер квалифицировался седьмым (Пике восьмым), а гонку закончил пятым (Пике шестым). Газета его родного города Kolner Stadt-Anzeiger напечатала статью под сле­дующим заголовком:

«Найджел Мэнселл побеждает, но все говорят о Шумахере»

В Португалии он финишировал шестым (Пике пятым), в Ис­пании шестым (Пике 11-м), затем последовали сход с трассы на «Мерседесе» в Мехико, сход в Гран-при Японии, победа в паре с Вендлингером на последнем этапе Чемпионата по автоспорту в Аутополисе, сход в Гран-при Австралии.

Карьера в Формуле-1 стремительно развивалась. Шумахер поехал отдыхать на Сейшелы и «слишком хорошо питался. Я не­много прибавил в весе и стал весить 71 килограмм, на четыре больше моего обычного веса. Мне надо было похудеть. Я действительно нуждался в другом виде отдыха, когда поехал в специ­альную клинику Вилли Дангла (Дангл, австрийский специалист по физической подготовке) перед поездкой в Южную Африку, где должна была проходить первая гонка 1992 года».

Шумахер провел несколько дней под лучами солнца, поддер­живая форму и наслаждаясь отдыхом рядом со своим новым то­варищем по команде Мартином Брандлом, перешедшим в «Бенеттон» из «Брэбэма». Брандл заменил Пике, который уехал за океан для участия в гонках «Индикар».

«Мартин, вероятно, не так комфортно чувствует себя в воде, как я, так что это не стало ни для кого неожиданностью, когда он со­вершил по крайней мере одно незапланированное падение, когда не был одет подобающим образом – а я был! Конечно, он пытал­ся отыграться...» Это лучшее свидетельство лучезарного, шутливо­го, оптимистического настроения Михаэля перед сезоном-92.

И вот Кьялями. В Южной Африке «я проводил по крайней мере два часа в день на тренировках, до того дня, пока мы не выехали на трассу. Я тренируюсь даже в дни квалификационных заез­дов – так мой организм лучше привыкает к этому. Наконец забавы закончились, и мы перешли к серьезным делам, и прежде всего к подгону сиденья. Мы проделали это раньше, но я хотел попробовать некоторые регулировки на вторник и среду. Это очень важная часть подготовки для всего сезона, и все должно быть сделано правильно с самого начала. Я проехал круг для знаком­ства с трассой. Никто ничего не знал о ней. Я был в Южной Аф­рике перед чемпионатом по картингу 1987 года, но не видел новый Кьялями». (В Южной Африке Гран-при Формулы-1 не проводи­лись с 1985 года, а до того проходили на старом Кьялями.)

Брандл ощущал большую психологическую нагрузку – его постоянно сравнивали с Шумахером. Первая квалификация ре­шила (хотя тогда этого еще никто не знал) исход всего сезона. Мэнселл занял временную поул-позишн (1:15,576), Герхард Бергер – 1:16,672, Сенна – 1:16,815, Рикардо Патрезе – 1:17,571 и Шумахер – 1:18,251. Брандл был семнадцатым (1:19,885).

Мэнселл лидировал в гонке, и в то время, как он все больше и больше отрывался от преследователей, а Патрезе сдерживал Сенну, Шумахер круг за кругом преследовал Жана Алези, но на этой трассе обгоны крайне затруднены. Пелетон растянулся, Мэнселл оторвался от Патрезе, Патрезе – от Сенны, Алези и Шумахер продолжали ехать вместе. Шумахер обошел француза на трид­цать девятом круге и продержался четвертым до финиша. «Моя единственная проблема в этой гонке – это прозрачные пленки на забрале шлема. Я случайно сорвал три сразу, а так как мотор автомобиля Алези выбрасывал большое количество масла, я с трудом видел трассу, но все же это лучший результат в моей ко­роткой карьере в Формуле-1».

Затем была Мексика, где он дважды бывал прежде. «Я знал, чего ожидать. Чем меньше я скажу о своих чувствах к Мехико, тем лучше. Я всегда останавливаюсь в отеле «Фиеста Американа» около аэропорта. Когда я приехал, мне дали комнату, окна кото­рой выходили на взлетно-посадочную полосу, а за стеной посто­янно играла громкая музыка. К счастью, мне поменяли номер. Хороший ночной сон имеет огромное значение». В первой квали­фикации только Мэнселл проехал быстрее его, и, хотя Патрезе улучшил свой результат во второй попытке, Шумахер оставался на втором ряду стартовой решетки, Брандл – рядом с ним. Шу­махер впервые опередил Сенну, хотя справедливости ради надо заметить, что через 18 минут после начала квалификации Сенна потерпел аварию в повороте «Перальта». «Я только выехал на трассу, когда это случилось, – говорит Шумахер, – и видел это. По моему мнению, там недостаточно места, и этот отрезок трассы очень опасен из-за бетонной стены». В гонке Шумахер спокойно финишировал третьим и попал на подиум.

В Бразилии Сенна квалифицировался третьим, Шумахер – пятым. На зеленый свет Шумахер круто взял влево, на свобод­ное место на трассе, пристраиваясь за «Уильямсами». Сенна от­ветил немедленной атакой в первом левом повороте.

«Меня очень сильно подрезали в гонке, и я очень сердит на Айртона Сенну, трехкратного чемпиона мира, и я должен объяс­нить почему, – сказал Шумахер. – Я действительно хорошо стартовал и опередил его, но он прошел по внешней стороне (они почти столкнулись) в первом повороте. После этого я был бы­стрее, но даже при том, что он был медленнее, он решил поиграть, и я не знаю, в какую игру он играл. Он тормозил в медленных поворотах, где я не мог его обойти, а затем на прямых ускорялся и уходил вперед. Я расстроен. Я не ожидал такого от трехкрат­ного чемпиона мира. В этом не было необходимости».

Шумахер произносил эти слова, возможно, не зная, что у Сенны на это были определенные причины. «На ранней стадии гон­ки, – сказал Сенна, – двигатель моей машины страдал от се­рьезных непостоянных перебоев в работе, результат которых был абсолютно непредсказуем. Они могли произойти четыре или пять раз на одном круге и ни разу на следующем. Иногда перебои были настолько сильными, что казалось, будто я тормозил. Я про­должал гонку, несмотря на эту проблему, в надежде, что это в конечном счете пройдет». Сенна уже махнул Шумахеру рукой, сигнализируя, что у него неприятности, махал, одновременно на­деясь, «что проблема уйдет. Я поднял руку, чтобы предупредить гонщиков позади меня о своих проблемах. Но это не прекрати­лось и в результате привело к сходу в гонке».

На это можно было бы не обратить внимания, но то, что Шу­махер в своей восьмой гонке чувствовал себя настолько самоуве­ренно, чтобы критиковать великого Айртона Сенну да Силва, ос­тается фактом. Шумахер как бы говорил: «Я никого не боюсь, не боюсь дурной репутации, я – такой, какой я есть».

Гонка в Испании могла сложиться отвратительно. В конце первой квалификации «Бенеттон» вышел из-под контроля, при­ближаясь к правому повороту. Заднюю часть машины занесло, и она вылетела с трассы, подпрыгивая и вертясь на сером гравии, и, окутанная пылью, сильно ударилась о стену. «Утром я пробо­вал различные настройки на своей гоночной и запасной машинах и в конце концов выбрал запасную. Проблема возникла, когда я попробовал пройти слишком много кругов на одном и том же комплекте резины. Левая задняя шина стерлась. Мы поменяли правое и левое колеса местами для еще одного круга, но это ста­ло последней каплей. Левая задняя покрышка стерлась снова, я потерял ее, и машину занесло. Это была моя ошибка. По край­ней мере, я остался невредим, машину восстановить было уже нельзя. Это разозлило меня, потому что я был уверен, что могу ехать быстрее».