По мнению Сабины Кем, в конце 2005 года Шумахер и не думал о том, чтобы уходить. Напротив, немец неоднократно говорил с ней и близкими ему людьми о том, что изменится в команде с приходом Райкконена, его нового партнера.

«Михаэль ушел не потому, что хотел избежать борьбы с Райкконеном. Наоборот, шутил об этом и говорил: «Это будет интересно. Смогу ли я с ним соперничать? Разумеется, он быстр, но мы еще посмотрим. Ведь оказалось же, что я быстрее Фелипе». Если бы Шумахер хотел избежать соперничества с сильным партнером, он бы так не говорил. Единственное, чего он не хотел, — это повторения зимы 2005/06. Им тогда пришлось работать на износ. Это отняло у них очень много сил».

В интервью немецкому журналу Der Spiegel в феврале 2006 года Шумахер резюмировал свои размышления о будущем: «Очевидно, машина окажется конкурентоспособной. Но если у меня не будет возможности побеждать в гонках и бороться за титул, тогда я вряд ли захочу продолжать карьеру».

За кулисами события происходили одно за другим. Шумахер знал, что Росс Браун по окончании сезона-2006 планирует на год уйти в отпуск. Человек, который был «талисманом» Шумахера, чувствовал, что в возрасте пятидесяти одного года, после десятилетней карьеры в Ferrari, пора взять тайм-аут и немного отдохнуть. Браун не «завязал» с гонками, он вынашивал в себе желание стать боссом команды, и год перерыва позволил ему спланировать свой следующий шаг.

Жан Тодт после этого признался, что он тоже хочет немного отойти от Формулы-1. Его новая роль управляющего бизнесом Ferrari больше не позволяла ему посвящать гонкам столько же времени, сколько прежде. Пост спортивного директора команды предложили Герхарду Бергеру, но тот отказался, потому как уже договорился с компанией Red Bull и должен был возглавить собственную команду, Того Rosso, на основе старой Minardi. Вероятно, это повлияло на решение Брауна уйти, но отказ Бергера вынудил Тодта остаться еще на один сезон. На вопрос корреспондента Der Spiegel, важно ли для Михаэля, останутся Браун и Тодт в команде или нет, немец ответил:

«Это было бы здорово. Как говорят, не бывает незаменимых людей, и меня это тоже касается. Я не хотел бы говорить о конкретных персонажах. Вопрос в данный момент не в том, кто уходит или кого подвинули, а в том, кто может дать нам что-то новое, сделать нас сильнее. Все меняется. Если мы хотим развиваться, нам нужны новые люди. В Формуле-1 нельзя стоять на месте. Но мне интересно, куда приведет все это Ferrari?»

Зимой, перед сезоном 2006 года, Шумахер вместе с командой очень напряженно работал над машиной. Первые же тесты показали, что болид конкурентоспособен. Регламент снова изменился, на этот раз все было на руку Ferrari, так как правило одного комплекта покрышек отменили и Формула-1 вернулась к нормальному распределению шин на квалификацию и гонку. Bridgestone вернулся в дело, и Ferrari выглядела сильной, когда команды приехали на первую гонку в Бахрейн.

Шумахер дал понять в интервью СМИ перед началом сезона-2006, что решение о том, уйти или остаться в 2007 году, он примет к середине сезона, но в действительности, когда он начал выступать в гонках, решение пришло само.

По окончании сезона Михаэль объяснил, как было принято это решение:

«Еще до начала сезона мне было ясно, что мы конкурентоспособны. Но потом мне стало также ясно, что уже не за что бороться, что многого уже не достичь, что нужно задуматься, а не пора ли остановиться.

Впервые я задумался об уходе на первой гонке в Бахрейне, в субботу, спустя некоторое время после квалификации. Случилось нечто, о чем я никогда прежде не думал. Я сравнялся с рекордом Айртона Сенны: 65 поул-позиций. Это стало для меня чем-то вроде освобождения. Не то чтобы я ставил себе цель, что «я буду продолжать участвовать в гонках, пока не перебью рекорд в 65 поулов». Но когда это произошло и я понял, что у нас будет хороший сезон, я почувствовал, что пора остановиться. После этого я все больше и больше укреплялся в своем решении».

После Бахрейна Шумахер неоднократно обсуждал этот вопрос с женой, с Вилли Вебером и Жаном Тодтом. Последний посоветовал Михаэлю «не открывать огня», пока не будет принято твердое и окончательное решение. Но Шумахер понимал, что от этого зависит будущее его партнера по команде Фелипе Массы, и в Индианаполисе в начале июля он подтвердил Тодту, что уйдет после окончания сезона. «У меня было такое чувство, что я сделал все, что мог. Я достиг больше, чем мечтал, а тут молодой гонщик, необыкновенно талантливый и вообще отличный парень – так зачем мне стоять у него на пути?»

Для Тодта и его сына было важно знать, что будущему Массы ничего не угрожает, и Шумахер понимал это. После того как в 2000 году он подарил Ferrari титул, он все равно гонялся просто ради удовольствия, ему нечего было доказывать, и он никому ничего не был должен. Шумахер наслаждался самой борьбой, работой с необыкновенно талантливыми людьми, ставил себе сложные цели и получал ни с чем не сравнимое наслаждение от того, что водил самые быстрые машины в мире. Создав машину, которая в 2004 году выиграла пятнадцать из восемнадцати гонок, он и команда подошли настолько близко к совершенству, насколько вообще возможно в современной Формуле-1. «Я знаю, это прозвучит банально и наивно, но участие в Формуле-1 было для меня чистой забавой, детской мечтой, которая сбылась: четыре колеса, руль, дуэли на трассе. Формула-1 стала воплощением моей детской страсти».

Шумахер всегда сравнивал удовольствие, которое он получал за рулем гоу-картов на картодроме своего отца в Керпене, и наслаждение от выступления за Ferrari на самых сложных трассах мира. Отрицательных моментов, разумеется, было множество – вмешательство СМИ, нежеланная и неотвратимая публичность, ревность и злословие соперников в паддоке. Михаэлю пришлось вырастить панцирь, чтобы защитить себя от людской желчности и злобы. Но он ушел не потому, что минусов стало больше, чем плюсов. У него просто иссякли силы и желание делать свою работу, которую он мог делать только на высочайшем уровне и никак иначе.

Шумахер мечтал выиграть титул в качестве прощального подарка команде. Поэтому он не хотел, чтобы что-то отвлекало команду от работы, и с этой целью просил держать в тайне информацию о принятом им решении до окончания сезона. Но Лука ди Монтедземоло не удовлетворил это его желание. Вмешавшись, президент Ferrari сотворил настоящий хаос. Он заявил, что на Гран-при Италии в Монце Ferrari назовет гонщиков, которые будут выступать за нее в 2007 году. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы, которого больше всего опасался Шумахер. СМИ устроили настоящее безумие, все лето спекулируя на тему заявления ди Монтедземоло. Ни одна пресс-конференция не обходилась для Шумахера без вопроса о том, что скажут в Монце и когда он уйдет из спорта, и слухи просочились в команду. Только ключевые люди в руководстве знали, что Шумахер уходит, и было бы невозможно удержать информацию в тайне, если бы об этом стало известно другим членам команды.

Выступления Шумахера также пострадали от этих отвлекающих факторов. В двух гонках перед Монцей, в Будапеште и Стамбуле, он наделал ошибок, уступая важные очки Алонсо в личном зачете. В частности, в Будапеште он упустил отличную возможность, когда Алонсо сошел с трассы. Шумахер, казалось, должен был набрать очки, но на завершающей стадии гонки, когда машина вела себя нестабильно на изношенных покрышках, Михаэль слишком рьяно защищал свое второе место от Хайдфельда, а затем третье место от Педро де ла Росы. Смирись он с тем, что не войдет в тройку призеров, он бы взял пять очков за четвертое место, а вместо этого немец повредил болид в борьбе и сошел, не набрав ни одного очка. Росс Браун сожалеет, что не был жестче по отношению к своему пилоту в тот день. «Венгрия была очень неудачной гонкой. Я жалею, что не сказал Михаэлю: «Придержи коней, нам нужно набрать очки». Но он гонщик, это в его ДНК, и я такой же. Если я считаю, что есть возможность показать себя лучше, я буду пытаться. Все хотят сделать больше, чем могут. Это суть нашего бизнеса. Мы думали, у нас есть шанс, но не вышло».

Шумахер разозлил других пилотов – особенно Педро де ла Росу – тем, как вел себя на заключительных кругах гонки в Будапеште. Он нарушал правила, блокируя и срезая шиканы, — правила, о соблюдении которых договорились все стороны. Он просто игнорировал договоренности, когда ему было удобно. Перед следующей гонкой в Стамбуле, на брифинге пилотов, настроение было по-настоящему взрывоопасным. Недовольство, которое копилось с Индианаполиса прошлого года, грозило перехлестнуть через край.

Де ла Роса хотел добиться от Шумахера объяснений относительно поведения последнего в Будапеште. Он не собирался спускать это немцу с рук. Другие гонщики также набросились на Шумахера, в один голос возмущаясь тем, что он не может признать свою неправоту. Все до одного были согласны с де ла Росой. Шумахер пришел в ярость – ему угрожают? Ярно Трулли привел очень веское доказательство, но Шумахер уже не слушал. Забавно, но в стороне оставались двое – Райкконен и Алонсо.

Потом пришла Монца – на ее подмостках разворачивались самые драматичные сцены в карьере Шумахера.

Сабина Кем рассказывает:

«Михаэль хотел объявить об этом [о своем уходе из спорта] в конце сезона. В Стамбуле я поговорила с ним – он признался, что предпочел бы сделать это в конце сезона. Но Вилли Вебер уже пообщался с корреспондентами из газеты Bild, что было совершенно нецелесообразно.

Затем, перед Монцей, он изменил свое решение. Он сказал: «Я знаю, что лучше подождать до конца сезона. Но если Жан заговорит с тобой об этом, скажи, что нет проблем – я объявлю об этом в Монце. Тогда все будет позади, и мне не придется беспокоиться, что я знал об этом так давно и ничего не сказал. Ты как считаешь?»

Я считала, что стоит сделать это в конце сезона, потому что если объявить сейчас, то последние три гонки будут настоящим кошмаром, а он же сражается за титул. Я поговорила с Тодтом, который хотел сделать объявление в Монце. Попросила его объявить об уходе Михаэля если не в конце сезона, то хотя бы в четверг, перед гонкой. Но Тодт сказал: «Нет, я не хочу, чтобы что-то отвлекало нас от гонки». Но это одна из тех ситуаций, когда, что бы ты ни сделал, все неправильно».

Этот уик-энд был в высшей степени богатым на драмы. Стюарды наказали Алонсо, отодвинув его на десять позиций на старте, за то, что он якобы сдерживал Массу в квалификации. Это наказание вызвало негодование в паддоке. Многие считали, что с Алонсо обошлись просто чудовищно. Алонсо созвал пресс-конференцию утром в воскресенье, на которой продемонстрировал запись инцидента с Массой, а затем вынес следующий вердикт: «Я люблю гонки, мне нравится, что сюда приезжает столько фанатов, многие из Испании, но, увы, я больше не могу считать Формулу-1 спортом».

После гонки в Монце Алонсо дал интервью испанскому радио, в котором сказал: «Михаэль – вот у кого больше всего санкций и самое неспортивное поведение за всю историю Формулы-1. Никто не поверит в правомерность этого пенальти, которым меня наказали».

В отличие от Шумахера Алонсо не боится выражать свои мысли. Шумахер всегда стремился к совершенству и готов был учиться, но в общении с прессой он так и не нашел правильного подхода. Михаэль никогда не умел наслаждаться этой игрой, он держался золотой середины. В его высказываниях не звучали нотки нахальства, самоуверенности, которые были у Сенны и теперь – у Алонсо.

После победы в Монце Шумахер был всего в двух очках от Алонсо в личном зачете чемпионата, а до конца сезона оставалось три гонки. Когда Михаэль вернулся в закрытый парк после гонки, многие заметили, как равнодушно он ведет себя по отношению к ди Монтедземоло, который кинулся обнимать его. Шумахер явно полагал, что президент Ferrari только навредил команде, заставив его объявить о своем уходе в Монце. Немец считал это совершенно необязательным.

Он был очень спокоен, когда делал свое заявление на пресс-конференции после гонки, и даже несмотря на то, что многие догадывались о его решении, для всех это стало шоком. Самая великая карьера в спорте за всю его историю подходила к концу?

Шумахер сказал:

«Это моя последняя гонка в Монце. Я решил вместе с командой, что по окончании этого года уйду из гонок. Формула-1 была исключительным, действительно исключительным периодом в моей жизни. А ведь я провел в автоспорте более тридцати лет. Я наслаждался каждым моментом, и хорошим, и плохим. Эти моменты сделали мою жизнь неповторимой».

Шумахер выиграл в Китае, Алонсо финишировал вторым, поэтому у них было одинаковое количество очков, когда они приехали в Японию. В Судзуке, на трассе, где решалось многое в последние годы, Михаэль шел впереди Фернандо в гонке, но когда до финиша оставалось всего шестнадцать кругов, у немца взорвался двигатель. Такое необычное явление для Ferrari – это случилось в гонке впервые за последние пять лет! И в какой неподходящий момент! Белый дым вырывался из машины, и вместе с ним испарялась мечта Шумахера выиграть восьмой титул.

Шумахер воспринял это нормально. Он расстроился не столько из-за себя, сколько из-за команды, ведь он отчаянно хотел подарить им еще один титул. Михаэль отнесся к этому философски, и всех по-настоящему впечатлило его поведение, когда он вернулся в боксы и пожал руки всем до одного членам команды. Не было никаких обид. Все, что оставалось, — это приехать на финальную гонку сезона и надеяться, что они с Массой смогут подарить команде Кубок конструкторов.

Но удача, которая обычно была на стороне немца, отказала ему в этом последнем желании. Сначала взрыв двигателя в Японии, а затем, в Бразилии, проблема с подачей топлива в квалификации. Шумахер стартовал лишь с десятого места. Он прорывался наверх, когда у него случился прокол шины, который отбросил его на двадцатое место. То, что он делал на трассе с этого момента и до самого финиша, было настолько красивым и воодушевляющим – одно из лучших выступлений за всю его карьеру. Шумахер рисковал, несмотря на то, что до того момента, когда ему больше никогда не придется идти на риск, его отделяло каких-то девяносто минут. Он олицетворял собой «дух авантюризма», как говорил Фанхио о юном Шумахере в начале 1990-х. Это был Михаэль в своем лучшем проявлении. Он показывал быстрейший круг за быстрейшим кругом и прорывался сквозь пелотон. Макс Мосли говорит:

«Его последняя гонка была просто невероятной. Когда все пошло наперекосяк, у него не осталось шансов выиграть чемпионат. Он мог просто спокойно доехать до финиша и уйти на пенсию. Но это же Михаэль! Я ему сказал потом: «Ты, наверное, думал, что нужно продолжать атаковать». Он сказал: «Да, когда я догнал Хайдфельда, который боролся с другим гонщиком, я подумал: «А ведь это чертовски опасно!» – но я не мог ничего с собой поделать, я просто должен был их обогнать». И в этом весь он. Стопроцентный гонщик. Я восхищаюсь им».

На заключительных кругах гонки, стремясь попасть на подиум, Михаэль боролся с Райкконеном, который должен был заменить его в Ferrari. Финн думал, что сделал все, чтобы обезопасить себя от Михаэля, но оставил крошечное пространство для маневра в первом повороте, и Шумахер в одно мгновение прошел его, тем самым посылая сигнал, который был очевиднее очевидного, — в своей последней гонке он все еще с легкостью мог составить конкуренцию молодому финну. Михаэль финишировал четвертым, но даже того, что Масса выиграл гонку, было недостаточно, чтобы Ferrari взяла Кубок конструкторов.

Росс Браун говорит:

«У Михаэля была потрясающая карьера. Здорово, что он ушел на такой ноте, показав высочайший класс. Не думаю, что можно желать лучшего окончания карьеры. Я сказал ему свое мнение – я всегда надеялся, что он сумеет остановиться на пике своего профессионализма, все еще являясь ориентиром, образцом для подражания. Между нами говоря, мне самому хотелось помнить о нем как об исключительном человеке.

Но это решение было сложно принять. У Михаэля возникло много противоречивых мыслей, потому что он любит водить и любит команду, но однажды ему все равно бы пришлось закончить.

Я бы уважал и то, если бы он решил продолжать и продолжать – до тех пор, пока просто не смог бы этим заниматься. Потому что он действительно любит гонки, любит водить гоночные машины. Как в конечном итоге он нашел бы баланс между своей конкурентоспособностью и любовью к гонкам, не знает никто. В этом спорте всегда присутствует риск. У Михаэля была одна очень серьезная авария, и все. Нельзя недооценивать этот риск, он есть всегда».

Отец Шумахера Рольф прилетел в Бразилию вместе со спутницей – его убедили сделать этот первый в его жизни долгий перелет. Некоторые старые друзья Михаэля из Кер-пена тоже были там.

После гонки он вышел из паддока, унося с собой семь титулов и 91 победу в Гран-при. Самый титулованный и преуспевший в этом спорте человек снова стал обычным гражданином, выйдя за ворота и уехав с автодрома. Он хотел поставить точку.

Но это был не последний раз, когда Михаэль сидел за рулем болида Ф-1. Через неделю он приехал в Монцу на традиционный праздник по поводу окончания сезона – День Ferrari, где тестируются различные серии дорожных автомобилей Ferrari и команда Формулы-1 устраивает представление. Но в этом году все было иначе: мероприятие посвятили проводам Шумахера. Все представители иерархии Ferrari были здесь: ди Монтедземоло, Тодт, Браун и гонщики. Ди Монтедземоло отдал Шумахеру должное:

«Сегодня мы собрались здесь, чтобы поблагодарить Михаэля за то, что он сделал, и за то, как он это сделал. Он ушел из спорта как настоящий чемпион – в Интерлагосе он провел гонку, которая останется в памяти у каждого из нас.

Он самый выдающийся гонщик за всю историю Ferrari, и это притом, что наша команда выступала дольше всех и у нас были некоторые из величайших пилотов. Михаэль всегда любил работать в команде, всегда готов был помочь остальным. С Михаэлем мы были сплоченными и сильными».

В Монце собралось более тридцати тысяч человек – они пришли, чтобы сказать «спасибо» человеку, который столько сделал для самой любимой в Италии команды. Шумахер был совершенно ошеломлен. «Итальянцы устроили ему потрясающие проводы, мы даже не ожидали, — говорит Сабина Кем. — Я уверена, что в Германии его бы так не чествовали. В Италии люди за последние несколько лет поняли, что Михаэль совсем не такой, каким они его представляли. Это потому, что раньше он не открывался людям. Но в тот день он просто рыдал в Монце».

Шумахер ясно дал понять, что, как только оставит спорт, хочет уйти в тень. Близкие ему люди полагали, что он сдержит слово, но он часто приезжал на гонки в качестве советника Ferrari и продолжал пользоваться своим именем, чтобы привлечь внимание общественности к важным проблемам. Так он помогал людям из гоночного бизнеса, которые когда-то поддерживали его самого.

Шумахер принял приглашение Макса Мосли стать делегатом кампании по безопасности на дорогах. Немец выступил с речью на открытии Недели безопасности дорожного движения в апреле 2007 года, которую инициировала FIA. Михаэль продолжил говорить о том, что каждые тридцать секунд дети и молодые люди в возрасте от десяти до двадцати пяти лет гибнут на дорогах, призывать к тому, что нужно найти какие-то решения. Он также принял участие в кампаниях по сбору средств для Института головного мозга – проект Жана Тодта и профессора Жерара Сайана, который наблюдал гонщика после перелома ноги в 1999 году.

Макс Мосли говорит:

«У Михаэля нет причин делать это, кроме как по собственному желанию. Мы не платим ему за это, его участие абсолютно добровольно. В прошлом обязательно бы сказали: «Он хочет поддерживать отношения с руководящим органом». Но он делает это потому, что верит в это и беспокоится об этом. Он очень, очень хорош. Его ответы на сложные вопросы гораздо конкретнее, чем ответы большинства политиков».

Циники, однако, могли бы поспорить. Ведь с каждым годом воспоминания о неэтичных поступках Михаэля становятся все более размытыми. Его будут помнить как великого чемпиона, икону, культовую фигуру, человека с выдающимися достижениями. Как-то один из его соперников сказал мне с горечью: «История забудет все плохое, что он сделал».

Роль Шумахера в Ferrari долгое время интриговала всех. Он продолжал работать с командой в 2007 году, появился на Гран-при Испании, Монако, Канады и Германии и общался со всеми важными в руководстве людьми. Наверное, Жан Тодт понял, что ни в Райкконене, ни в Массе он не сможет найти лидера, который повел бы за собой команду. Тогда он попросил Шумахера посмотреть на происходящее в команде с высоты своего опыта и убедиться в том, что ничего не упущено. Вне сомнения, главным бенефициаром мудрости Шумахера стал Масса, который сильно изменился и повзрослел по ходу сезона. Фелипе признался, что Шумахер научил его фокусироваться на гонке в целом, а не пытаться показать несколько быстрых кругов. Райкконен тем временем не обращал внимания на присутствие Шумахера и даже сказал, что предпочитает работать со своими инженерами, а не слушать бывшего чемпиона.

Не многие по-настоящему понимают, что нужно для победы в Формуле-1. Но все знают цену этого успеха. Во многих странах Формулу-1 считают символом престижа. Если ты победил, ты лучший из лучших.

Выигрывать в Формуле-1 дано не всем, а выигрывать на протяжении многих лет всегда казалось невозможным. Смерть может оборвать жизнь гонщика в любой момент, а серьезная травма или неконкурентоспособная машина – положить конец карьере. И если даже все эти беды обошли вас стороной, вы наверняка когда-нибудь потеряете мотивацию. Шумахер оказался выше всего этого.

Он принимал вызов на протяжении шестнадцати лет, что стало совершенно беспрецедентным достижением. Ему удалось продержаться так долго не потому, что он легко к этому относился, а потому, что постоянно балансировал на грани. Михаэль работал над всеми, даже малозначимыми аспектами, пользуясь своим влиянием в команде, среди других гонщиков и в руководящем органе, чтобы облегчить себе жизнь и проложить путь к будущим успехам. Он понимал, что для победы в Формуле-1 недостаточно просто управлять болидом быстрее других.

У Шумахера всегда было четкое представление о том, что необходимо для победы. Он превзошел в этом всех остальных гонщиков, и не только гонщиков. Он стал лучшим спортсменом в истории. Он играл с правилами и иногда переходил грань, именно поэтому он и является столь противоречивой фигурой. Но по своему существу Шумахер – стопроцентный гонщик, и именно за это ему нужно отдать должное. Он приносил удовольствие и радость миллионам. Он всегда был исключительным борцом, который жил на пределе. И у него все получилось.